На этой странице размещаются тексты для особо продвинутых в духовном поиске воспитателей подрастающего поколения россиян. Авторская позиция по этому вопросу здесь.
Древний кельтский текст
Тот, кто знает обычаи животных и птиц,
кто может различать их по голосу и пенью,
кто знает, как играют в потоке яркие серебристые вспышки,
как ходят по небу звезды,
может никогда не брать в руки книжки
и все же он делает мудрость с Бесконечностью…
Тот, кто режет чуткими проворными руками
любое дерево, соберет дождь,
солнечный свет, свет звезд и росу,
которые вплетутся во время работы в его жилки;
тот вырастет высоким, прямым, чистым и добрым,
кто каждый день вдыхает аромат леса.
Тот, кто находит товарищей в скалах
и покой в прикосновении к лозе и листку,
кто взбирается на гору для радости и громко поет песню,
кто любит ощущать ветер, тот не будет знать горя
и одиночества, которое когда-нибудь станет слишком сильным;
и никогда он не будет совсем покинут..
Тот, кто долго пребывает в обществе со всем этим,
знает всю древнюю мудрость и всю философию.
Дуглас Монро «Практическая магия друидов: 21 урок великого Мерлина». Москва, 2006
Отношение к деревьям предков славян
В древности практически сразу за оградой жилища наших предков начинался дикий лес. Бескрайние поля, воспеваемые в произведениях русских поэтов и писателей, появились гораздо позже, после повальной вырубки лесов. Из дерева делали все: дома, посуду, ложки и даже пуговицы. Для каждого предмета подбиралось особое дерево.
Древние славяне делили деревья на добрые и злые. Добрые использовались для постройки дома, хозяйственных нужд и обрядовых действий. В наше время биоэнергетики подтвердили разделение пород деревьев на способные подпитывать человека энергией и, наоборот, забирающие, высасывающие жизненные силы. К первым относятся дуб, береза, сосна, каштан.
Осина, ель и распространенный в наших городах тополь способны ослабить энергетику человека. Но и им древние славяне нашли применение: осиновое полено прикладывали для избавления от головной боли, осиновой щепкой натирали десну при зубной боли. Вытягивая энергию, осина снимала напряжение, ослабляла боль.
Наши предки часто оставляли начавшее расти внутри дома дерево или строили дом вокруг ствола благородной породы. Еще в начале XX века на месте, где будет сруб дома, высаживали молоденькую рябинку, березку или дубок, в Сибири – молодой кедр. Сажали в красном углу, где позже, во времена христианства, стали вешать икону. Славяне верили, что мир основывается на Дереве, которое поддерживает Землю и все девять небес. Возведение дома приравнивалось к устройству Мира.
Никогда не рубились для хозяйственных нужд особо почитаемые деревья – высокие, широкие и старые. Верили, что в них вселились души умерших праведных стариков. Не рубили деревья, выросшие на могилах, – а вдруг в это дерево вселилась душа умершего! Боялись трогать деревья с аномалиями развития – искривленные, закрученные, особенно «против Солнца» (противосолонь). Не использовали «проклятые» породы – осину и ель. Из уважения – и обувавшую, а иногда и одевавшую древних славян липу. Не брали сухие мертвые деревья, в них уже не было жизненной энергии, которая подпитывает человека. Не заготавливали древесину зимой, так как растения находились в спячке, по мнению предков – были «мертвые».
Ну вот, дерево для рубки подобрано. Теперь смотрели: куда оно упадет макушкой. Если падало на север или повисало на соседних деревьях, то ствол не брали – плохой знак. Бросали и дерево, придавившее лесоруба. Оно называлось «буйным», «стоеросовым». Даже щепка такого дерева, подсунутая злым плотником в сруб, приводила, по мнению славян, к смерти хозяев.
Никогда не рубили деревья, посаженные людьми, садовые и растущие внутри ограды. Помните по сказкам: герои разговаривают, советуются с яблоней или вишней? Их почитали как членов семьи.
Деревья считались живыми существами, такими же детьми Земли и Неба. Люди верили, что когда деревья рубят, они плачут. В наше время научные исследования подтвердили, что комнатные цветы «паникуют», когда к ним подходит человек, который только что погубил другое растение.
Наши предки задабривали деревья, прежде чем их срубить. Нужно было снять шапку, поклониться, рассказать о нужде, по которой пришел в лес. Угощением выманивали духов дерева, чтобы они не страдали при рубке. Вернувшись из леса, следовало очиститься: попоститься и тщательно вымыться, лучше всего в бане.
Наше предки интуитивно чувствовали то, что в наши времена подтвердили ученые, изучающие окружающий нас мир, и жили в согласии с природой и существами, которые ее населяли.
(фрагмент)
Взываю к Христу, чтобы он воссоздал
Былые баталии и обуздал
Тем самым неопытных в битвах вояк,
Что хвастают храбростью мнимой в боях.
Так пусть же Он воинам славных племен
Предаст вид деревьев из прежних времен,
Когда под воздействием чар колдовства
Огонь презирали стволы и трава.
В то время деревья пустились в разгул,
Но женщина остановила их гул,
Красою своею богине под стать,
Она принялась ими повелевать,
Ей шум удалось хаотичный пресечь,
Его перестроив во внятную речь,
И кровь человека – живая вода –
В волокнах стволов заструилась тогда.
Приятны друг другу, деревья могли
Тогда говорить о пределах земли,
О водах потопа, о казни Христа,
О том, как придется пред Богом предстать
Всему человечеству, каждой душе,
И день этот Судным зовется уже.
Итак, начинает сраженье ольха,
Вперед устремляясь, быстра и лиха,
Но ива с рябиной робеют слегка,
Не очень спеша наступать на врага.
Людьми не особо любимые тут,
Чашковое древо и слива идут,
С трудом свои корни подняв над землей,
Таким выходить не пристало на бой.
Кустарник малины колюч, но труслив,
Ничуть он не лучше мушмул или слив,
А жимолость и бирючина с плющем
В укрытии обосновались своем.
Дрок ростом не вышел, но в битве суров,
Он яростно иглами колет врагов,
И многие в травы уже полегли…
А вишнею попросту пренебрегли.
И медлит береза в сраженье вступать,
Уж слишком горда и другим не под стать,
Ей трусость неведома, но не дает
Участвовать в битве величья полет.
Как скрыть свою слабость, бобовник не знал,
В итоге, себя иноземцем назвал.
Сосна чрезвычайно в сраженье сильна,
Крушит неприятельский центр она,
Ей вязы подвластные, не отстают
И фланги противника ветками бьют.
Фундук стал судьей, сообразно уму,
Хотя и не нужен он был никому,
Легко на душе бирючине, она
Довольна, ее не коснулась война.
Два славных вождя, Мораýг и Морúдд, 6
В могучей сосне воплотили свой вид,
А падуб зеленый – тот истый герой,
Отчаянно бьется колючей листвой.
Боярышник к битве вполне был готов,
Но ствол свой поранил шипами плодов,
И с болью колючки в него проросли,
А тополю голову напрочь снесли.
Был папорот робкий пленен без труда,
Ракитник сломал себе ветки, когда
Свалился в глубокую яму и там
Лежал неподвижно на радость врагам.
Утесник на поле хулителем стал
И всех без разбора вокруг оскорблял,
Над всеми глумился он до хрипоты,
Покуда с него не содрали цветы.
Был вереск от этих боев в стороне,
Хоть мог и вполне побеждать на войне,
Но видел свое назначенье в другом:
Людей очаровывать ночью и днем.
Дуб двигался быстро вперед чрез поля,
Трепещут пред ним небеса и земля,
Он мощный соратник, надежнее нет,
И слава о нем обошла целый свет.
Из трав наблюдая воинственный гнев,
Цветы колокольчики, оцепенев,
Повержены в ужас; упавшие ниц,
Деревья сраженные переплелись,
Пробиты, раздавлены, повреждены
Наглядные жертвы жестокой войны.
Еще не остывший от ярости, хмур
Был ясень свирепый, боец–самодур,
А робкий каштан с поля битвы сбежал
И счастлив, что вместе с другими не пал.
Противницей счастья на землю сползла,
Как смоль загустевшая, черная мгла,
И сгорбились горы, спалились леса,
Но волны морей донесли голоса,
Которыми были произнесены
Слова заклинаний волшебной страны.
И в листья оделись верхушки берез,
Восставших из праха, и ветер донес
До слуха прославленной песни слова
О мудрости дуба…
Друиды почтенные, вы предрекли
Рожденье Артура, но разве смогли
Поведать бы вы о потопе, о том,
Когда и зачем расправлялись с Христом,
И о наступлении Судного дня?
Об этом бы лучше спросить у меня.
Я в золоте жил и живу до сих пор,
И кто мне посмеет поставить в укор,
Что корюстолюбие – не для святых,
Мне, истинно мастеру дел золотых? 13
Талисиен. Книга Талисие V!!! в переводе Гиви Чрелашвили
1 Годеу Бриг (Godeu Bric)(Верхушки Деревьев) – название легендарной битвы деревьев.
Это название несколько запутало некоторых исследователей, которые в нем усмотрели название местности и решили, что речь идет о Шропшире, поскольку его валлийское название “Годеу” (“Деревья”).
2 Придайн (Prydein) – кимрское (древневаллийское) название Британии.
3 Каэр-Вевенит (Kaer Uefenhit) (Замок Вевенит) – замок, недалеко от которого состоялась битва деревьев.
Смысл названия “Вевенит” неясен.
Впрочем, это название необязательно могло быть мнемоническим.
4 Камбрия – древнее название Уэльса.
В оригинале фигурирует название Brythron (земля бриттов), один из древних вариантов названия Уэльса.
5 Гвидион (Gwytyion) – один из великих мифологических древневаллийских магов, воинов и бардов и один из основных героев свода валлийских мифов “Мабиногион”.
Гвидион был сыном Дон, сестры Мата, величайшего мифологического древневаллийского мага.
6 Морауг (Morawc) и Моридд (Moryt) – мифические герои, личности которых сколь-либо определенно установить не удалось. Имя Морауга более нигде не встречается.
Имя Моридда встречается в одной древневаллийской легенде, однако никакой вразумительной связи с мифилогическим героем из “Битвы деревьев” Талиесина не прослеживается.
По этой легенде Моридд был древнекельтским королем.
Гибель его была неожиданной. Его проглотило огромное чудовище, монстр, которого древние кельты называли “белуа”. Причем, источники называют абсолютно точно время, когда произошло: в 336 г. до н.э.
7 В оригинале – Gwarchan Maelderw (Гванхáр Маэлдерý), что переводится как “Восхваление мудрости дуба” или “Ода мудрости дуба”.
Gwarchan – хвала, восхваление.
Maelderw (mael – мудрость, derw – дуб) – мудрость дуба.
Gwanchar Maelderw – это произведение Анейрина, другого древневаллийского барда (из книги Анейрина, V)(Llyfr Aneirin, V)
8 Мат (Math) – сын Матонви, величайший мифологический древневаллийский маг, герой свода валлийских мифов Мабиногион, дядя Гвидиона.
9 Эурвис (Eurwys), Эурон (Ewron, Euron) и Модрон (Vodron, Modron) – великие древневаллийские маги, которые, исходя из контекста стихов, принимали участие в формировании личности главного героя.
Из списка этих имен, перечисленных Талиесином, уверенно можно определить лишь Модрон.
Модрон известна, как “матерь богов” и супруга Уриена, владыки подземного царства, а также, как матерь Мабона, бога солнца. Об этом повествует некоторые произведения того же Талисиена, входящие в книгу Талиесина, являющейся частью Красной Гергестской книги.
Уриен – это другой вариант имени “Бран”.
Имя Брана, одного из правителей подземного царства, связанного со знаменитым котлом Брана, который умел оживлять мертвых, хорошо известно из Мабиногиона.
Истекая кровью после жестокого сражения с врагом, Бран приказал своим спутникам отрезать ему голову после его смерти. По Талиесину, то же самое повелел сделать Уриен.
Совершенно очевидно, что Уриен и Бран – это одно и то же лицо, таким образом, не вызывает никакого сомнения, что Модрон – это супруга Брана и мать Мабона.
Интересно, что имя Эурон в этом списке представлено дважды, но в двух разных написаниях – Ewron и Euron, что очень характерно для Талиесина. Это прием – написание имени одного и того же лица схожими, но несколькими, слегка различными вариантами – встречается и в других стихах Талиесина.
Ни имя Эурон, ни имя Эурвиса более нигде не встречается, однако по характерным признакам валлийских имен можно заключить, что имя “Эурвис” – мужское, а имя “Эурон” – женское.
10 Дилан (Dylan) – согласно Мабиногиону, сын Арианрод, сестры Гвидиона, и некого морского божества, являвшимся персонификацией волны.
Дилан, как только родился, сразу бросился в море и уплыл, чувствуя себя в воде лучше любой рыбы.
Он был убит своим дядей Гованноном, братом Арианрод. После его смерти плакали все воды Британии и Ирландии.
11 Речь идет об известном сюжете Мабиногиона, об охоте на вепря по имени Турх Труит королем Артуром и его воинами.
12 Горонви (Goronwy) – один из великих мифологических древневаллийских волшебников.
Это имя запутало некоторых исследователей, которые решили, что здесь речь идет об известном сюжете из Мабиногиона, в котором Горонви, он же Грону Пебир, являлся любовником Блодайвет и убийцей ее мужа Ллеу Ллау Гифеса.
Однако было бы странным, если главный герой “Битвы деревьев” считал бы единственным, кто достоин его, столь негативную личность.
К тому же известно, что Горонви, любовник Блодайвет, был королем Пенлина, а Горонви из “Битвы деревьев” был из долины Эдриви.
А между тем, в “Триадах острова Британия” (Trioedd Ynys Prydein) упоминается волшебник Горонви из Долеу Эдриви (из долины Эдриви).
13 Остается лишь гадать, какому мифологическому герою соответствует главный герой “Битвы деревьев”. Роберт Грейвс, один из самых выдающихся исследователей мифологии, в своей произведении “Белая богиня” уверен, что это – Гвион, который потом появился в лице легендарного мифологического барда Талиесина.
Гвион, будучи мальчиком, прислуживающим могущественной колдунье Кирридвен,
вызвал ее гнев. Он невольно получил всю силу колдовского варева мудрости, предназначенной для уродливого сына колдуньи, которое помешивал, помогая Кирридвен его варить.
Три капли этого варева попали Гвионы на пальцы, и он их, положив в рот, облизал. Так случилось, что именно в этих трех каплях и заключалась основная сила напитка мудрости, и Гвион невольно ее получил.
Взбешенная Кирридвен бросилась преследовать Гвиона.
Во время погони Гвион обращался во всяких зверей, чтобы уйти от погони, но Кирридвен обращалась в других зверей, способных преследовать тех, в которых преврещался Гвион.
В конце концов, Гвион превратился в зерно, но тогда Кирридвен превратилась в курицу и склевала его. Однако вскоре она поняла, что беременна от того самого зерна, которое склевала. В результате был рожден легендарный бард Талиесин, в чьем облике получил продолжение своей жизни Гвион.
Предположение Грейвса довольно интересно и во многом согласуется с тем, что говорит о себе главный герой “Битвы деревьев”. Однако быть уверенным в этом нельзя, поскольку никаких намеков на Гвиона в своем произведении Талиесин не дал.
Естественно, что мифологический Талиесин – это не автор этого произведения, который являлся вполне исторической личностью. Возможно, что “Талиесин” – это псевдоним, который выбрал себе исторически реально существующий бард, воспользовавшись именем легендарного мифологического героя, который тоже был бардом, причем лучшим бардом Камбрии.
Древняя валлийская поэма о Битве Деревьев (Cad Goddou), традиционно приписываемая Талесину, содержится в Книге Талесина, дошедшей до нас в списке середины текущего столетия, хотя многие тексты Книги действительно могут быть датированы VI — VII веками (время жизни Талесина).
Валлийские «Триады Острова Британии» упоминают Битву Деревьев как одну из трёх величайших битв, вызванных незначительнейшими причинами. Причиной Кад Годдо, согласно некоторым источникам, была самка благородного оленя, которую привёл из Аннуна маг Амаэтон ап Дон, брат упомянутого в поэме мага Гвидиона. Однако собственно Битве посвящена лишь часть поэмы. Помимо этого поэма содержит значительное количество заклинательных формул и магических указаний, благодаря чему и представляет огромный интерес.
