Сказка о царе Алтае и его земле у края

Сказка о царе Алтае и его земле у края

Часть 1. Передел

Е.Рылеева

Сегодня за перо берутся многие. Печатное слово тиражируется легко и в его сети часто попадают простодушные люди. Мы все – дети печатных миров: Пушкин, Лермонтов, Булгаков, Магдельштам … они живут и продолжаются в наших судьбах, проникнув через узкие двери индивидуальных сознаний и ворота общественного образования.  Хотя вряд ли сами литераторы задумывались о последствиях своих откровений. Чего уж говорить о простых людях, которые учатся языку и осваивают письменную речь в самостоятельных литературных опытах. Сам труд по освоению языка столь сложен, что любые успехи на этом пути заставляют сердце биться чаще и ликовать при появлении чего-то более-менее приличного и законченного.  Вот так случилось и со мной. Эта сказка родилась, когда я попыталась выразить словами восторг от встречи с удивительным уголком нашей земли – Тигирекским заповедником, его хранителями-учеными и другими сотрудниками.  Думалось, писалось и рисовалось под нескончаемое беспокойное бормотание вод Тигирека – реки, на берегах которой стоит главный кордон заповедника. Мало ли что услышится человеческому уху в этой игре звуков!

Я услышала сказку о царе Алтае. Так называется горная система в самом центре России, но она не ограничивается ее границами, а соединяет Россию с Монголией, Китаем и Казахстаном. Мало того, что горы искусственно разорваны людьми на лоскуты территорий разных государств, так еще и в самой России они поделены на кусочки, которые разошлись по Алтайской республике, Алтайскому краю и республике Тыва.

То, что вы прочтете на страницах этой книги, конечно же вымысел. Поэтому считаю своим долгом предостеречь своих читателей от безоговорочной веры в правдивость печатных слов. Здесь есть правда моих впечатлений и некоторые знания, которые сегодня считаются научно доказанными.

Так, например, история золоторудных месторождений русского Алтая напрямую связана с историей сокровищ скифов и древней Грецией. Ее возраст около 4000 лет. Знаменитые алтайские Петроглифы, возраст которых составляет около 6000 лет, идентичны петроглифам Скандинавии. Эта культура фиксации своих прав на владение и пользование территориями (каменные скрижали) предположительно была занесена в сердце Сибири предприимчивыми и непоседливыми викингами, осваивавшими ее баснословные сокровища водным путем – через побережье Ледовитого океана, устья Оби и Енисея.

На эти права постоянно посягали коренные народы центральной Азии – ойратский род: калмыки, монголы, джунгары, татары. Из эпосов этих народов Алтай сохранил до наших дней космогонию подлунного мира священной небесной(большой) собаки, предком которого считает себя этот некогда единый народ. Луна и звезды на небе, а в горниле планеты – грозный дух Эрлик, хозяин подземного огня, подаривший людям искусство кузнечного дела, культ которого частично сохранили горные шорцы и кузнецкие татары.

Славянская культура на Алтай пришла вместе с ее носителями довольно поздно и затем была вытеснена христианством, закрепившим эти территории за российской империей. А может, она просто вернулась сюда отраженной волной? Это уже мой авторский вымысел. Прекрасный библейский образ виноградаря – тоже, простите, не сдержалась и поселила на Алтае. Слишком велик был соблазн собрать воедино все самое лучшее, что могло составлять среду обитания человека золотого века. Да и само название горной системы – Алтай —  по одной из версий, в переводе с тюркского значит «золотой».

Вот, пожалуй, то немного, что нужно узнать перед чтением этой сказки. Остальные ответы на возникающие вопросы и толкования слов можно найти в интернете.  Названия иллюстраций, которые представлены в конце книги, являются именами собственными некоторых топонимов Тигирекского заповедника и за небольшим исключением являются образами героев следующей эпопеи, которую я хотела бы написать и издать под названием «Сказки Тигирека». Может и получится!

В заключение осталось выразить благодарность администрации Тигирекского заповедника, который организовал для волонтеров возможность стать на время участником жизни этого удивительного уголка природы.

 

Глава I

Между небом и землей,

Под Белухою горой,

Где тайги и степи край

Жил могучий царь Алтай.

Под его премудрой дланью

Жил народ без войн и брани.

Даже зверь в черной тайге

Тучно рос в его руке,

И спешил под эту руку

И русак с своей подругой,

И марал, и быстрый сокол,

Дикий конь копытом цокал

По некошенной траве

На Козырной на горе.

Был Алтай, как Солнце светел,

И лета его в расцвете,

Жил в согласии с землей,

Что держал своей рукой.

Правил царь народом строго,

Дел у свиты было много,

Мудрецы со всех концов

Ко двору вели юнцов.

Царь любил гостей премудрых.

От Двины и Брахмапутры,

От Янцзы и Енисея

Гости шли, премудрость сея,

Оставляя вдоль дорог

Письмена, как узелок

Знанья в памяти народа.

Богатела год от года

В крае царская казна.

Горы злата, серебра

Все росли и в небо пялясь,

Красок неба набирались

Кварц, агат, аквамарин,

Медь, железо, алюмин,

Все для будущих свершений

Следом северных оленей

Опоясала тайга

И поныне сберегла.

 

Глава II

По Алтайским по просторам

Шли дороги через горы,

Пыль гоняли табуны,

Как по морю буруны.

Караваны, караваны

От халифов и султанов

Продвигали свой товар.

Царь успешно торговал.

Он менял зерно на ткани,

Скот – на древние изданья

Драгоценных мудрых книг.

Всяк, от мала до велика,

Кто к наукам был пригож,

Был в его покои вхож.

Процветал народ Алтая,

Песни пел, нужды не зная,

Воспевая мастеров

Златоделов, кузнецов.

Но превыше всех умений

Почитали люди гений

Любомудров и волхвов.

Сколько радостных стихов

Оживили звонкой лирой!

Песня край заполонила

И стояла между гор,

Словно сказочный дозор.

«Час пришел, для пенья час.

Небо нынче слышит нас,

И Земля, прервав страду,

Пышным туком на Роду

Отдыхает, внемлет пенью.

Ой, ты край, страна оленья,

Перекрестье ста дорог,

Где гуляет бог Сварог,

Где Перун гоняет тучи,

Алатырь макает лучик

В Реку Жизни. Посолонь

Скачет огнехвостый конь.

А за ним свирепый пес

Скалит пасть сверканьем звезд

И хранит детей кибитки,

Что кочуют грозно-прытко,

Щерясь тысячами стрел,

Защищая свой предел.

Край речной и край таежный,

Край, где меч хранится в ножнах

В длани мудрого царя,

Где стоят на якорях

Челны, путь преодолев

Из глубин Гипербореи,

Где верблюжьи караваны

Пригоняют гости званы,

Где с полуночной земли

Сампо шлет свои дары.

Край от края и до края

Этой песней обнимаем,

Чтобы слышала Земля,

И кормила нас любя.

Чтоб здоровья всем, кто слышит,

Чтобы каждый род был вышит

Строчкой счастья изобилья,

Чтоб оралы и удилья,

И пастушечьи свирели

Ведал Велес, слышал Лель и

Чтобы кузницы гремели,

Грозный Эрлик был не в гневе,

И в ночной молочной дали

Боги крепко охраняли

Мир Алтая день за днем,

Песню радости поем!»

 

 

Глава III

Дэва Брил в горах скитался,

В песню оберег попался

И не смог преодолеть.

И покуда люди петь

В том краю не уставали,

Песни духа укрощали

И смягчали грозный нрав.

Поселился дух в горах.

А когда смолкало пенье,

Брил в свое уединенье

Призывал иной народ,

Что не спит, не ест, не пьет,

Бьет о камень твердый лоб

И зовется рудокоп.

Потекло рекою злато

В те края, где жить богато

Боги Неба и Земли

На Олимпе завели.

Царь в беседах с мудрецами,

Брил ворочит останцами:

Груды камня навалил

По тайге сполошный Брил.

Ворошит земли утробу,

Жить мешает землеробу,

Духам гор мешает жить,

Хочет край заполонить

И вершить свои законы,

В рабство захватить полоном

Люд свободный и певучий,

Чтоб на всякий нужный случай

Было вдоволь рук и ног.

Всех скрутил в бараний рог.

На лихии страхи-гари

Стаи гарпий прилетали

И пока молчал народ

Сотрясали небосвод:

Брила тешили боями,

Девоптичьими телами

Разжигали в Бриле страсть,

Отрывались с Брилом всласть.

Но как только звуки песни

Прикасались к уху лестно,

Заполняя складки гор,

Все исчадья, словно сор,

Уносились вон из края.

Пенью дивному внимая,

Брил, дыханье затая,

Кротко млел в теченье дня.

 

 

Глава IV

Брил дремал в горах Алтая,

Пенью дивному внимая,

Набираясь новых сил,

И однажды загрустил,

Стал искать: откуда песня

Льется радостно-чудесно?

Кто тот зверь? Иль кто та птица?

Человек или девица?

Слышит звук, а глаз не ймет,

Всюду только рудокоп

Роет землю в напряженьи,

Коль поет, такое пенье

Эхо носит по пещере,

Что хоть плач в тоске без меры.

Возмутился Брил рабами:

«Руки с вами, ноги с вами,

Злато катится рекой,

Так украсьте мой покой,

Чтобы мне потрафить слух.

Так велю, Ваш Царь и Дух!»

Рудокопы ну трудиться,

Только Брил все больше злится,

Оттого, что бедный раб

На досуг прекрасный слаб.

Брил махнул на все рукой

И досуг устроил свой:

Стукнет справа, грохнет слева,

Нос сует во все пределы,

Гору вздыбит (не под ней ли

Те живут, кто сладко пели?).

Нет как нет. Затея злая

Не могла достать Алтая.

Царь и весь его народ,

Что поныне там живет,

Неподвластен духам зла,

Как для цокора лоза.

У лозы стезя какая?

Лист от света раскрывая,

Вверх тянуться и расти

И плоды свои нести

Виноградарю, что с ней

Труд связал на много дней,

И согласно разуменью

Пел. Лоза внимала пенью

И старалась день и ночь

Виноградарю помочь.

Ну а цокор? Он в стараньях,

Под землей его блужданья,

Вся потеха – спать да есть,

Что успел в коморы снесть.

Так и Брил, старался, бился,

От земли отворотился

И собрал в кулак народ,

Но который не поет.

Труд большой, но на смех кур.

Брилу пособил Силур.

 

 

Глава V

Дочь волхва ведунья Петра

Родилась с душою светлой

И у матери с отцом

Вышла телом и лицом.

Не скучала, не ленилась,

С песней радостной трудилась,

Постигая на ходу

Все дела в своем роду.

Ей земля открыла знанья

И письмо к их описанью

Для храненья на века,

Чтоб не смыла их река,

Чтоб дурак не смог понять.

Их петроглифами звать.

Так росла в трудах девица:

Волоока, светлолица,

С чистой линией судьбы.

Раз явились к ней рабы

Опечалившего Брила

С сундуком, полным берилла

И давай просить от сердца:

«О волхва, горючей перца

Стала жизнь народа края,

Что не ведает Алтая,

Но живет здесь волей сил,

Что стяжал в скитаньях Брил.

Брил богат, и Брил ужасен,

Если дух его неясен,

Помрачен и своеволен.

Он не видит в чистом поле

Твой народ, покуда тот

Хороводит и поет.

Только пеньем успокоен.

Жить без песни он не волен.

Мы ж на песни не горазды,

Начинали… даже дважды…

Только Брилу не нужны

Наши грустные дары.

Он в сердцах на наше племя.

Это он посеял семя

Землетрусов и огня.

Стонет в ужасах земля.

Мы своих богов просили,

В полный голос голосили,

Горы золота снесли,

Чтоб от Брила нас спасли.

Нам ответили жрецы,

Что к тебе ведут концы.

Ты одна поможешь нам

И своим степям-горам.»

 

Петра вежливо покачала головой, призадумавшись.

 

«Что еще сказали Боги,

Что к своим созданьям строги?

Чем могу я вам помочь

Пережить Сансары ночь?»

 

Посланцы рудокопов оживились и большим жаром принялись излагать Петре суть своего предложения.

 

«Много ниточек-лучей

Нас ведет к разгадке сей,

Чтоб вернулся в землю мир

Нужно, чтоб влюбился Брил.

У тебя краса такая,

Что от края и до края

Ходит по миру молва.

И к тому же ты – волхва.

Наколдуй покрепче узы,

Станет Брил козырным тузом

В мудрых рученьках твоих,

Респектабелен и тих.»

 

Петра еще раз покачала головой, но на этот раз выражая однозначное неодобрение.

 

«Это дело не годится, —

Отвечает им девица.

— Колдовство – коварный путь.

Чем еще вам подмогнуть?»

Помолчали рудокопы

И давай друг друга хлопать

По раменам и рукам:

«Путь другой нам к миру дан.

Научи нас петь, как птицы.

Брил тотчас развеселится

И вернется мир земле.»

 

Петра оживилась и с большим участием принялась за дело.

 

«Что ж, вот это вот по мне.»

Села Петра на сундук,

Начала писать, как вдруг

Брил схватил ее на плечи

И понес, понес далече,

Потому что в тот же миг

Полюбил за ум и лик.

 

Глава VI

Брил сошел с небес как рок,

Силой в жены уволок

Дочь волхва ведунью Петру,

Слезы девушки по ветру

Градом сыпались-текли,

Где касалися земли

Распускались эдельвейсы,

Вдоль разбойничьего рейса.

Где потом она жила,

Встала Cнежная гора.

Петра плачет, Петра бьется,

Только что ей остается.

Одержим любовью Брил,

Глух к мольбам, неукротим.

 

«Вы отец родной и мать,

Как могу вам передать:

Не вернусь в родимый дом

Ни сегодня, ни потом.

Я в невольничьем плену

В эту ночь одна усну.

А проснусь ли, я не знаю,

Об одном молюсь и чаю:

Мира дому и земле.

Не горюйте обо мне.»

 

Петра плачет, Петра бьется,

Только что ей остается.

Одержим любовью Брил,

Шепчет ей:

«Бежим, бежим!

Одарю тебя на славу.

Горы есть и есть дубравы,

В степях тучные стада.

Все отдам, лишь будь моя.»

 

«Ты родимая земля,

Сохрани следы моя.

Дай мне сил, как дала знанья,

Поддержи мои старанья,

Помоги вернуться в край,

Где владычит царь Алтай.»

 

Петра плачет, Петра бьется,

Только что ей остается.

Одержим любовью Брил,

Шепчет ей:

«Бежим, бежим!

Есть хоромы у меня

Ярче солнечного дня,

Есть рабы и самоцветы.

Все отдам за взгляд приветный.

Мне б дышать с тобой в лад.

Подари мне только взгляд.»

 

«Поднимайтесь в небо, птицы,

Чтобы Петре возвратиться.

Я прошу вас злую весть

Ко царю Алтаю снесть.

На заступу, на подмогу,

С наглеца пусть спросит строго,

Чтобы песне в крае жить,

Чтобы Петру возвратить.»

 

Петра плачет, Петра бьется,

Только что ей остается.

Одержим любовью Брил,

Шепчет ей:

«Бежим, бежим!

Песня ты моя живая,

Ты меня еще узнаешь,

Горы вверх переверну,

Сдвину на небе луну,

Лишь бы ты меня простила

И любовью одарила.»

 

Так молил девицу Брил

И девицу уморил.

С дивной ношей, напевая,

Брил достиг пределов края,

Где доселе почивал,

В первый раз на роздых встал.

Петра спит на мягком ложе,

Брил не спит и ногти гложет,

Весь в раздумьях: как найти

К сердцу женщины пути?

 

 

Глава VII

По бокам большой реки

Камней выбритые лбы,

Берег классною доской

Весь расписан детворой,

Что ходила в гости к Петре.

Вот олень, а рядом — в метре,

На оленях, на санях

При торговых при делах

Едут люди. Вот бизоны,

Вот летучие хоромы

Сели в степи. Гости званы,

Все – красавцы-великаны,

Их приветствует народ,

Затевает хоровод.

То письмо и эти горы,

Шум реки и ветры скоры,

Над рекой лебяжья стая –

Все про дочь напоминает.

Плачет бедная Алфея:

«Где же ты, моя лилея?

Что случилось? Почему?

Я накину пелену

На печаль свою – кручину,

Я печаль из сердца выну.

Отзовись, я помогу.»

 

Нет ответа… Ни гу-гу…

 

Морщит лоб седой Алфит:

«Отчего душа скорбит?

Почему молчит природа,

Онемели стражи Рода,

Глухи к голосу отца?»

 

Только белая овца

Вняла зову, кротким взглядом

Утешает, встала рядом,

Ткнулась мягкими губами:

«Буду жить отныне с вами,

Потому как вашу дочь

Вам не вызволить, не смочь.

Не ко времени печали,

Черны птицы прокричали,

И накрыли край крылом.

Чтоб спасти и край, и дом,

Помоги царю Алтаю.

Пусть дружину собирает.

Будет сеча с буйным духом,

Что принес в наш край проруху.

Коль дружина победит,

Отведешь беду, Алфит,

От людей, поможешь Петре.

Будет род ее согрет и

Нанесен на лик земли,

Беспечальны будут дни

У детей прекрасной Петры.

Все плоды ее заветны.»

 

Делать нечего, слезу

Волхв смахнул, как стрекозу,

Распрямился, посох взял,

На земле нарисовал

Круг защитный, в нем – царя

И приманки-якоря.

И по противусолони

Стал ходить, потом в поклоне

С просьбой к матушке Земле

С горькой складкой на челе.

А затем раскрыл объятья,

Словно крылья складки платья,

Словно сокол в небо падал

На невидимого гада.

 

В это время царь Алтай

Собирал на сечу край.

 

 

Глава VIII

Люди, птицы, звери, горы –

Все почувствовали вскоре,

Что беда черным крылом

Распахнула двери в дом.

Затянули небо тучи,

Гады вылезли ползучи

Из глубоких тайных нор,

Понесли с круженьем сор

Струи рек, разбухших гневно,

С шумом вырвались из чрева

Потревоженной Земли

Саламандровы круги.

Возмутился мирный край.

Обнажил свой меч Алтай.

Взяли барды в руки лиры.

Даже тот, кто телом хилый,

Взял кольчугу и коня,

Лишних слов не говоря,

Напоил водой живой,

Поспешил в походный строй.

Жены, матери и сестры

Распустили косы грозно

И давай яриться-петь,

Хоровод топтать-вертеть.

«Ой вы, соколы-зигзицы,

Бейте в лет чужую птицу,

Что недобрым криком вздорным

Мир смутила в мире горнем,

Потревожив духов зла.

Шестью черного козла

Зло по весям разлетелось,

Гнусом высыпало-въелось,

Затерялось меж людей,

Впилось в тело до костей,

Горы крошит, землю губит.

Потому что злато любит

Паче Солнца и Земли.

Бейте татей, солоколы!»

И давай к земле клониться,

И землею мажут лица,

Словно рыси, словно кошки

Взглядом высекают крошки,

Пеньем возбуждают слух,

Поднимают войску дух.

 

Конь на небе спотыкнулся,

Пес священный огрызнулся

И поднял своих детей

Грозной конницей степей.

Эрлик плюнул в мех кузнечный,

Заревел нечеловечно,

Призывая сыновей

Собирать своих детей.

Все, кто жил под царской дланью,

Поднялся для честной брани,

Чтобы Небо и Земля

В руки мудрого царя

Мир вернули и границы,

До которых будут биться

Люди с ратью грозных сил,

Что стяжал плененный Брил.

Бились честно и упорно,

Разрешился узел спорный.

И людей от козней Брила

Сила войска защитила.

Видит Брил: народ един,

Потому непобедим.

Стал он думать и гадать,

Как с Алтаем совладать.

 

 

Глава IX

Мать с отцом нашли потерю,

Где Алфит любил Алфею

В мягких мхах, в душистых травах,

Где пастух хранил отару,

Сидя с сыном у костра.

Здась Алфея понесла,

Здесь мечтала, в небо глядя,

Здесь писала, как в тетради.

В небе стаей облаков

Мужу жаркие посланья.

Сердце грели те признанья

У Алфита и волхвов,

Что делили счастье друга,

Став его защитным кругом,

Внемля голосу любви.

Голос слышали цари.

Голос правды, голос света,

Умножа Алфиту лета…

Нынче ж травы в грусти пали.

Нет спокойствия в отаре,

Разбежался в страхе скот

И пастух уж не поет,

Не играет на свирели,

Пусто, сколько б не глядели.

Счастье выпало из рук…

Мать с отцом нашли сундук.

Тот сундук из дальних сопок

За услугу рудокопы

С тайным умыслом несли,

Не касаемо земли.

А теперь сундук с дарами,

С бирюзою, с жемчугами,

Яшмой, златом-серебором

Мял траву в краю родном.

На обивке лента Петры

Билась птахой, споря с ветром,

Птахой в клетке золотой.

Из-за гор поднялся вой.

Солнце за гору упало.

Одинокое болтало

Заунывно в темноте

Заявляло о себе.

Вразумел Алфит с Алфеей,

Плод, что был в любви взлелеян,

Стал звездою золотой,

В Книгу Судеб записной.

Значит так угодно Небу,

Петре во свою череду

Основать прекрасный род,

Что от духа ход ведет.

Значит время разделенья,

Все по силе и уменью,

Час прокладки рубежей

И духовных виражей,

Время разделенья славы

На войне, где будут правы

Обе буйны стороны.

Будут силы их равны.

И в конце того стоянья

Мир получит очертанья

Тех границ, где новый род

Солнцем на небо взойдет.

 

Глава X

Дни идут, но неуклонно

Сердце женщины холодно.

Опечалил бедный Брил.

Он охапками носил

Драгоценные подносы,

Серьги в уши, гребни в косы,

Ожерелья и браслеты,

Нет взаимности в ответ и

К духам гор метнулся Брил,

С ними горькую запил.

 

В изумрудах и бериллах

Спит возлюбленная Брила.

Крепок сон и легкокрыл.

Брил на ключ чертог закрыл,

Повернул в три оборота.

Встали крепкие ворота

В три ступеньки в тот чертог,

Сладил дело, приволок

Трех грифонов для острастки

Из красивой скифской сказки,

Посадил у тех ворот,

Чтобы даже малый крот

Не приблизился к любимой,

Все живое только мимо

Стало жить в обход горы

До назначенной поры.

По свершенью тех забот

Брил кутил почти что год:

Воевал с царем Алтаем,

Силой мерился, играя,

Только сладить с ним не смог,

Потому что был не Бог;

Пил со стражами Силура.

Древний Ящер вынул шкуру

Из ослабленной земли,

Встал на две больших ноги,

Поглядел на перекосье,

Ухватил земную ось и

Учинил неботрясенье,

Чтоб исправить положенье,

Потому как в этих весях

Отвечал за равновесье.

 

В это время Брил с Силурьей,

Пил бальзамы, выбрав улья,

И настойки на меду

До «пока не упаду».

Брил упал, Силурья – тоже,

Ткнувшись в землю пьяной рожей,

Обнажая все, что мать

Наказала охранять.

Грохот грянул над горами.

Стражи вскинули крылами,

Плод нечаянный ожил,

Ножкой Петру разбудил,

Морщит воды в женском чреве.

Беспокойно стало в теле,

Петра встала ото сна,

Поняла, что понесла.

Улыбнулась, потянулась,

Призадумалась, взметнулась

Мыслью к мужу, к духу Брилу,

Все ему тотчас простила,

Потому что в этот миг

Поняла, что дар – велик.

 

Дело слажено, и Ящер

Лег на землю в юной чаще

И вокруг его ноги

С шумом реки потекли.

Отшумели воды рек,

И родился Тигирек.

 

Дух рек Большой и Малый Тигирек